Как известно, подавляющую часть информации человек воспринимает визуально, непосредственно на что-то глядя. Не случайно поэтому столь часто вместо слова «понятно» мы употребляем другое — «очевидно». Еще у «понятно» и «очевидно» имеется многозначительный синоним «ясно». Ведь для того чтобы нечто сделалось понятным, став очевидным каждому, нужна достаточная освещенность, необходим свет.
Это прекрасно осознавал персидский пророк Заратустра, основатель одной из древнейших религий мира — зороастризма, последователи которого до сих пор исповедуют учение бога Ахура Мазды на территории современных Ирана и Индии.
Хвалю хвалу,
Молитву,
И мощь хвалю, и силу
Ахура-Мазды светлого
И преблагого.
«Истина — лучшее благо...»
Свет для любого уважающего себя зороастрийца — сигнал присутствия божества в физическом мире. Поэтому, вознамерившись обратиться к Ахура Мазде в темное время суток, читатель священной «Авесты» за неимением солнца непременно повернется лицом к ближайшему искусственному источнику света. А чтобы не затруднять правоверных поиском такого источника, в зороастрийских храмах, называемых по-персидски аташкадэ («дом огня»), пылает «вечный огонь».
Свет — это не только религия, это цивилизация. До тех пор пока человек не внес в пещеру ветку, загоревшуюся от попавшей в дерево молнии, он вел жалкую жизнь животного, охотясь днем, на ночь же забиваясь от хищников в какой-нибудь труднодоступный темный угол. С огнем у него появился досуг, возникли ремесла, а там уж недалеко было и до искусства. Вспомним наскальную живопись — наглядную летопись первых шагов человечества. Весьма условные фигуры мамонтов и буйволов, сцены охоты и прочие забавы еще незрелого, едва только разыгравшегося воображения запечатлевались руками первобытных художников на каменных стенах при свете костров и факелов. Первые выполняли в примитивном жилище различные функции, тогда как вторыми изначально стали пользоваться для освещения. Именно воткнутый в расщелину факел, грубый праотец нынешних изящных бра, положил начало эволюции световых приборов.
Недаром рядом с искусством упомянули мы ремесло. Если человек прошлого и не мог быстро и радикально повлиять на технологию получения света, то на форме подачи это затруднение никак не сказалось. Скорее, наоборот. Поскольку «начинка» светильника — масло, нефть, жир, сало или иное горючее вещество — не представляла из себя ничего нового и необычного, мысль древних устремилась к внешнему. И тут огонь помог огню: из раскаленных металлов ковались надежные зажимы для факелов, прочно удерживавшие их на стене, изготовлялись разнообразные канделябры, миноры, шандалы, великолепные треножники, вошедшие в особенную моду у эллинов, а от них перешедшие в Рим и Византию.
Поскольку искусственный свет требовался главным образом в помещении, светильники приспосабливались к его размерам. В обыденной жизни люди долгое время пользовались небольшими судками с маслом или жиром с опущенным в них матерчатым фитилем. Но понятно, что парадную залу дворца очередного цезаря или, например, циклопический собор Святой Софии в Константинополе было чрезвычайно трудно осветить при помощи такой малости или одних только стоящих вдоль стен треножников. Требовался мощный центральный источник света. Так возникли подвесные светильники — гигантские паникадила, со временем превратившиеся в привычные для нас люстры.
Средневековье, вообще-то привнесшее не так уж много новшеств в историю технологии, тем не менее может по праву гордиться постепенным внедрением в обиход свечи. В Византии, этом последнем оплоте античного величия, стали впервые применять в быту восковые свечи. По мнению историков, причиной тому послужила утрата православной империей под натиском турок ее восточных земель, что ограничило экспорт оливкового масла в столицу.
Но относительная простота изготовления — фитиль из волокна, погруженный в жир или воск, — еще не обеспечивала первым свечам широкого распространения, на заре своего существования они были скорее предметом роскоши. К тому же сильно чадили, коптя потолки и стены. Существенное изменение в свечное производство внесло бурное развитие в XVIII столетии китобойной промышленности. Спермацет (воскоподобный жир, получаемый из верхней части головы кашалота) стал на некоторое время дешевым и легко доступным материалом. Такие свечи лучше горели и меньше дымили, но хищнический промысел вскоре привел к тому, что китообразные оказались на грани исчезновения, и под угрозой возвращения Темных веков нужно было что-то срочно придумать.
В 1820 году французский химик Мишель Шевроль изобрел стеарин — смесь жирных кислот и животных жиров, относительно недорогой в производстве. Фитили пропитывали отныне борной кислотой, что позволило обойтись без утомительной обязанности снимать нагар специальными щипцами. Правда, сейчас редко где встретишь стеариновую свечу, на смену ей в конце XIX века пришел еще более дешевый вариант — свеча парафиновая из выделяемого химическим путем нефтяного воска. Поначалу такие свечи имели обыкновение оплывать раньше, чем сгорали, однако добавление более тугоплавкого стеарина решило и эту проблему.
Казалось, настал звездный час свечи. Но не успевшую воцариться в лампе парафиновую красавицу вскоре вынудили отречься от престола и, надо полагать, уже навсегда удалиться в почетное изгнание, в богатые всякой всячиной недра хозяйственного шкафа. Ни газовое освещение, опасное в эксплуатации, ни даже распространение керосиновых ламп не могло, разумеется, произвести столь решительного переворота — на первый план выдвинулось давно открытое, но лишь с большим трудом приспособленное к реальному делу электричество.
На светильники это повлияло сильнейшим образом. Некоторые из них, надо заметить, сразу же органично вписались в новые условия. В старых московских домах еще можно встретить вывезенные после войны из побежденной Германии хрустальные люстры, неизменный атрибут аристократического особняка позапрошлого века, первоначально приспособленные под свечи, а затем переделанные под электрические лампочки — оказалось достаточным протянуть провода внутри полых рожков.
Но массовое производство не всегда поспевало за стремительно возраставшим спросом, и на некоторое время свет от лампочки, образно говоря, затмил собою все остальное в светильнике, включая его дизайн, — в ущерб эстетике возобладала потребность получить электрический свет как можно скорее. Только ближе к середине XX столетия изящество и комфорт, как обычно, взяли свое — начался настоящий бум электрических люстр, отдельный разговор о которых ждет нас впереди.
Сегодня наряду с давно зарекомендовавшими себя настенными, потолочными и напольными светильниками создаются все новые виды осветительных приборов, бурными темпами развивается энергетика. Днем, сидя перед экраном компьютера, или вечером, дома или на городской улице, не отдавая себе в том отчета
Мы молимся Свету,
Чьи кони быстры.
Стоят божества
Все сотнями тысяч
И счастье вбирают
И счастье вручают,
И счастье дарят
Земле, данной Маздой,
Для мира расцвета,
Для Истины роста.
Что ж, создатель «Авесты» может быть спокоен: до конца света еще очень и очень далеко.
