В середине тридцатых годов прошлого века ленинградский философ Яков Друскин нашел то, что он счел «формулой мироздания», — «некоторое равновесие с небольшой погрешностью». Эта формулировка произвела сильное впечатление в кругу его близких друзей, входивших в литературную группу ОБЭРИУ (Объединение реального искусства), стала частью их общей поэтики, а Даниил Хармс так или иначе использовал ее не только в своих поэтических текстах, но и создал серию архитектурных эскизов, иллюстрирующую «небольшую погрешность».
Следует, впрочем, заметить, что ничего принципиально нового тут выдумано не было: ленинградцы просто еще раз описали, хотя и в оригинальной, неповторимой манере, «жемчужину неправильной формы», «жемчужину с пороком» (португ. pérola barroca) — краеугольный камень, лежащий в основании как исторического барокко (XVII–XVIII вв.), так и барокко «вечного», то есть комплекса представлений о бытии и о месте искусства в нем, сформировавшегося за тысячелетия существования человеческой культуры.
Что же касается России, то здесь можно указать как на предшественника Друскина и обэриутов на Пушкина. Помните, в «Евгении Онегине»:
Как уст румяных без улыбки,
Без грамматической ошибки
Я русской речи не люблю.
Иными словами, «небольшая погрешность», не нарушая «некоторого равновесия», оживляет все вокруг нас и в нас самих подобно улыбке (не идиотскому смеху), тронувшей губы.
То же утверждает и Хармс устами своего персонажа Николая Ивановича в рассказе «О равновесии» (1934): «Не пугайтесь, Екатерина Петровна, и не волнуйтесь. Только нет в мире никакого равновесия. И ошибка-то всего на какие-нибудь полтора килограмма на всю вселенную, а все же удивительно, Екатерина Петровна, совершенно удивительно!»
Но и Пушкин, разумеется, имел предшественников.
В последних десятилетиях XVII века знаменитый Иосифо-Волоцкий монастырь, расположенный неподалеку от Волоколамска, утратил былое оборонительное значение. Крепостные стены и башни его не обладали уже достаточной прочностью, чтобы выдерживать сколько-нибудь длительное воздействие артиллерии. Поэтому все, что только мешало теперь мирному существованию монастыря, подверглось переделке. В частности, Святые ворота, через которые в основном осуществлялся вход и въезд в обитель, были богато изукрашены фигурными изразцами, чрезвычайно популярными в ту пору.
Конкретно в Иосифо-Волоцкий монастырь изразцы поступали из московской мастерской Степана Полубеса. Фризы работы этого мастера, с характерным ярким рисунком, обведенным рельефным контуром, и по сей еще можно встретить в нашей столице (надвратная церковь Андреевского монастыря, храм Григория Неокесарийского на Большой Полянке).
Но не будем далеко углубляться в историю, а лучше внимательно посмотрим на фотографию.
В одном из горизонтально расположенных орнаментальных рядов допущено маленькое нарушение — изразец, так сказать, перевернут с ног на голову. Столб, на котором более трех веков назад «некоторое равновесие» было (по всему видать умышленно) разбавлено «небольшой погрешностью», находится слева от арки Святых ворот и в таком месте, где «неправильность» способен заметить и оценить каждый идущий мимо знаток прекрасного.
Aвтор: Максим Лаврентьев
