С легкой руки писателя Сергея Довлатова широко распространился следующий «ляп» Достоевского:
«В углу стоял круглый стол овальной формы».
Эту фразу многие литераторы, и в особенности литературные критики, приводили в качестве примера так называемой авторской глухоты — введенного М.Горьким термина, обозначающего смысловые и стилистические ошибки в художественном произведении.
Оставалось только посочувствовать Федору Михайловичу, о котором известно, что из-за постоянной нужды в деньгах он работал в дикой спешке: присылка свежего номера журнала с начальными главами очередного романа обычно заставала писателя где-то на середине рукописи, а о финале он даже еще и не помышлял.
Но не все так просто и очевидно.
Начнем с того, что сама фраза сплошь и рядом воспроизводится неточно. В «Преступлении и наказании» она выглядит иначе: «Мебель состояла из круглого стола овальной формы». Это кажется не столь уж важным, однако характеризует стиль «критиков».
А теперь взглянем на фото, сделанное в Доме-музее Достоевского в Старой Руссе. Между двух потертых кресел стоит журнальный столик. Какой формы?
«Овальной», — подумает кто-то.
А вот и нет, он идеально круглый. Но при взгляде сбоку вполне можно немного и ошибиться. Не квадратный же!
Да, вы скажете, что все это, во-первых, субъективно, а во-вторых, не имеет прямого отношения к тексту романа, где круглый стол черным по белому назван еще и овальным, зато ни про какие взгляды сбоку и вообще с какого бы то ни было ракурса ни слова не говорится. Да и роман-то «Преступление и наказание», ввинтит особенно памятливый читатель, писался не в Старой Руссе, а в Петербурге.
Ну всё! Посрамили!..
Ан нет. Дело в том, что во времена Достоевского, как и в наши дни, круглые столы зачастую делались раздвижными. То есть они легко могли принимать и овальную форму, оставаясь при этом по сути теми же самыми — круглыми. Во избежание недоразумений, а вовсе не из любви к абсурду в мебельных магазинах специально указывалось на табличках:
«Круглый (овальный) стол».
Aвтор: Максим Лаврентьев
