Знаменитый баснописец Иван Андреевич Крылов при жизни стал притчей во языцех. О его неряшливости, обжорстве и лени ходили легенды, сочинялись многочисленные анекдоты. Один из них, написанный, вероятно, с «натуры», принадлежит перу Пушкина. Если верить последнему, Крылов, этот не получивший систематического образования сын провинциального драгунского капитана, на досуге не только сибаритствовал, но и довольно серьезно изучал математику.
«У Крылова над диваном, где он обыкновенно сиживал, висела большая картина в тяжелой раме. Кто-то ему дал заметить, что гвоздь, на котором она была повешена, не прочен и что картина когда-нибудь может сорваться и убить его. «Нет, — отвечал Крылов,— угол рамы должен будет в таком случае непременно описать косвенную линию и миновать мою голову».
Упомянутая Пушкиным «большая картина в тяжелой раме» — не что иное, как портрет «русского Лафонтена» кисти Романа Максимовича Волкова, созданный в 1812 году, когда популярность в русском обществе сорокатрехлетнего автора «Волка на псарне» превзошла, кажется, все мыслимые границы, положенные поэту.
То же самое полотно фигурирует в очерке Петра Плетнева «Жизнь и сочинения Ивана Андреевича Крылова» (1847). Правда, Плетнев утверждает, будто портрет ростовой, тогда как в действительности он — поясной (см. иллюстрацию). (А тот, кто думает, что мы нарочно «обрезали» картину в фотошопе, может убедиться в обратном, проникнув в запасники Третьяковской галереи.)
«Украшением приемной комнаты был портрет его (Крылова. — прим. М.Л.), во весь рост масляными красками, написанный тоже в 1812 году профессором Академии художеств Волковым на сорок четвертом году жизни поэта».
Ну а при чем тут, спросите, дизайн?
Очень просто: настоящий дизайнер, прежде чем передать эскиз интерьера его непосредственным исполнителям, должен уметь произвести точный математический расчет. Это-то умение вкупе с находчивостью и продемонстрировал «дедушка Крылов».
Aвтор: Максим Лаврентьев
